Пономарева Юлия Николаевна

О пути в профессию, преимуществах роботических операций da Vinci и способах профилактики онкологии

В последние годы в России набирает обороты особое направление в хирургической гинекологии — операции с помощью робота Да Винчи. О том, как развивалось это направление, в чем преимущества для пациента и хирурга, какие заболевания преобладают в 21 веке и как их профилактировать, мы поговорили с доктором медицинских наук, профессором, врачом-онкологом, гинекологом-эндокринологом Пономаревой Юлией Николаевной, ведущим специалистом МКНЦ им. А.С. Логинова.

Юлия Николаевна, давайте начнем наш разговор издалека — с начала Вашей медицинской истории, а точнее с того момента, когда Вы выбрали свою профессию?

Ю.Н.: Я, как любят иногда говорить, из семьи потомственных врачей. Моя мама была серьезным специалистом, дедушка был хорошим доктором. Все это с детства мне было близко, понятно и естественно. Поэтому, когда я заканчивала школу, у меня не было никаких сомнений, что я хочу и буду только врачом.

А с гинекологией, тем более хирургической, тоже сразу определились?

Ю.Н.: Нет, путь к ней был дольше. Уже учась в ВУЗе, пройдя общеклинические дисциплины, я поняла, что не смогу быть терапевтом. Просто не моя энергетика! Мне нужно действовать. Мне нужен результат сразу, я хочу его видеть. В тот момент я еще не знала, что стану гинекологом, но уже понимала, что хочу состояться только в хирургической специальности.

Мне очень нравилась, буквально завораживала ЛОР-хирургия. Потом я увлеклась акушерством. В то время, в 80-90-ые годы, в акушерстве было множество хирургических пособий для рождения детей. Получая каждый день эти невероятные эмоции, я даже в какой-то момент решила, что хочу быть акушером. В этом убеждении я пребывала до тех пор, пока после окончания ординатуры жизнь не привела меня в онкологический диспансер. Я стала работать в отделении гормон-зависимых опухолей, и это, наверное, решило все. Попав в большую хирургию, я поняла, что хочу остаться именно здесь.

Получается, Вам удалось совместить два своих увлечения, два своих призвания – хирургию и гинекологию?

Ю.Н.: Да, так вышло, хотя я верю в то, что все случайности не случайны.

Юлия Николаевна, Вы попали в хирургию — профессию, которая многими считается исконно мужской. Сталкивались ли с предубеждением, что женщинам у операционного стола не место?

Ю.Н.: Безусловно, в мужских сообществах царит принцип гендерного превосходства: «А куда им до нас?» Но, справедливости ради, хочу заметить, что мы, женщины, нередко скептически относимся к мужчинам: «А смогут они так же, как мы?» Я могу признать, что мужчины физиологически более выносливы, чем женщины, им легче даются долгие физические нагрузки, в этом их преимущество. Но у меня таких проблем не возникало. Полагаю, удачно сказалась выбранная специальность. Женщины-хирурги-гинекологи, в отличии от мужчин, больше думают об эстетике. В каждой операции я учитываю массу самых разных факторов, начиная от размера шва, заканчивая его расположением, чтобы в будущем эти небольшие шрамы были прикрыты бельем или купальником на пляже. Безусловно, меня очень волнует результат и здоровье пациента, но при этом я беспокоюсь и о том, чтобы обеспечить женщине еще и эстетический комфорт.

Что дает Вам уверенность в себе?

Ю.Н.: У меня большой опыт в хирургии, однако, я думаю, уверенность в себе связана не только с навыками и умениями в профессии. Безусловно, это важно. Но значение имеет и жизненная позиция, житейский опыт, желание и стремление узнавать новое и постоянно развиваться. Мне помогает еще и то, что я долгое время работала на кафедре, я защитила кандидатскую, затем и докторскую, побывала в должности научного секретаря и профессора. Такой бэкграунд позволяет мне уверенно чувствовать себя в компании с мужчинами-хирургами.

В хирургии Вы состоялись как опытный практикующий врач, защитили кандидатскую и докторскую. Казалось бы, можно «почивать на лаврах». Но у Вас новый вызов — роботические операции. Давайте поговорим о Вашей первой операции на роботе da Vinci. Как Вы к ней готовились? Волновались?

Ю.Н.: Да, я уже умела многое, но не в моих правилах останавливаться. Тем более, если есть способы совершенствовать свою работу. Поэтому, изучив информацию о Да Винчи, я, конечно, решила пробовать. Готовилась я долго. Училась, тренировалась, но мандраж все равно был. Я даже пригласила своих друзей-абдоминальных хирургов для подстраховки. Но больше всего мне помог разговор с коллегой. Я выразила ей свои опасения, на что она мне вполне резонно ответила: «А что ты переживаешь? Излишне драматизируешь, как мне кажется! Твое достоинство в том, что ты начинала с открытой хирургии, потом перешла на реконструктивно-пластические влагалищные вмешательства, потом на эндоскопию и лапароскопию. Поэтому, чтобы не произошло с роботической составляющей, ты в любом случае свою операцию сделаешь. И сделаешь хорошо!»

Сложно было убедить первую пациентку решиться на новый вид операции?

Ю.Н.: Это и сейчас сложно сделать! Поэтому я выступаю на радио, пишу статьи и очень много разговариваю со своими пациентами — рассказываю технологию, показываю картинки, сравниваю преимущества открытой и роботической операции. Но помогает это не всегда! Бывает, объясню бабушке, расскажу, как все проходит, покажу картинки, она согласится. А к вечеру — гипертонический криз и слезные просьбы делать все, что угодно, только без робота! И я начинаю с начала и еще час-полтора по второму кругу все объясняю.

Или вот совсем свежая история. Я оперировала довольно молодую учительницу, все прошло хорошо. И тут через пару дней в ординаторскую буквально врывается ее сестра и начинает возмущаться на тему того, что я совершила преступление — доверила операцию какому-то роботу, вместо того, чтобы сделать ее самой. Хотя чему здесь удивляться в отношении пациентов, многие врачи не знают про Да Винчи! К сожалению, нам не хватает просветительских программ, где просто и достоверно будут рассказывать о новых, эффективных медицинских технологиях.

Какие преимущества операций на роботе da Vinci Вы могли бы выделить?

Ю.Н.: Если говорить обо мне, как об оперирующем хирурге, то это, конечно, комфорт. Я сижу, мне удобно, руки имеют поддержку и не устают даже при длительной операции. У меня детальный обзор операционного поля, ни одна лапароскопия такого не даст. И даже открытая операция не обеспечит четкую «картинку», если мы имеем дело с пациентами с преморбидным ожирением. Операции у тучных всегда проходят дольше и труднее, с роботом мне значительно легче.

Что касается пациентов, то здесь можно выделить целый ряд преимуществ: это и маленькие разрезы, и небольшая кровопотеря, и отсутствие больших шрамов, и ускоренный период восстановления.

Какие Вы видите перспективы в роботической хирургии в гинекологии в нашей стране?

Ю.Н.: Я думаю, все и дальше будет развиваться вверх и вперед, создавая новые преимущества для пациентов и новые, дерзкие вызовы для нас, хирургов. Тем более в нашей стране! Хоть многие имеют привычку ругать медицину и ориентироваться на западные возможности. У соседа всегда трава зеленее — один из любимых постулатов у большинства россиян. А так ли на самом деле? Могу ответить, как специалист, регулярно посещающий клиники в Америке, Швейцарии и других странах Евросоюза. Наша клиника, МКНЦ им. А.С. Логинова, поверьте, укомплектована на порядок лучше заграничных собратьев. Мы здесь стоим на передовой науки, применяя современные технологии, инновационные методы диагностики и различные виды высокотехнологичной помощи, в числе которых операции с использованием хирургического робота Да Винчи.

Насколько доступны роботизированные операции в России? Сложно ли получить квоту?

Ю.Н.: Есть определенные правила, сбор документов, чтобы получить квоту. В Москве с этим проще, для всех женщин с пропиской правительство Москвы предоставляет укороченную схему получения помощи.

С самой хирургической помощью и преимуществами роботической хирургии все понятно, спасибо. Давайте поговорим непосредственно о заболеваниях. А с какими патологиями к Вам обращаются чаще всего?

Ю.Н.: Во-первых, это, конечно, онкогинекология. На нее приходится 30% всех обращений. Я горжусь, что мы одни из немногих в Москве, кто делает гинекологические операции с помощью робота Да Винчи. Пока в этом участвуют только редкие клиники, ведущие, с опытными хирургами. Еще 30% — это миома матки и эндометриоз, особенно у молодых, способных к деторождению женщин. И еще одна треть моих пациенток, особенно возрастных, — это выпадение половых органов. Получается, что мое время равномерно распределяется между тремя группами пациентов.

Частота злокачественных новообразований растет год от года. Можно ли это как-то предупредить? Что каждый из нас может сделать для того, чтобы защитить себя от онкологии?

Ю.Н.: И моя кандидатская, и моя докторская посвящены диагностике, лечению и профилактике раковых заболеваний. Я изучала этот вопрос много лет.

Начнем, пожалуй, со «смертельного квартета», как называют его в Америке. Это ожирение, сахарный диабет, артериальная гипертензия и дислипидемия. Ученые говорят, что при таком сочетании к 70 годам практически нет шансов избежать ракового заболевания. Поэтому важно следить за весом и количеством употребляемых углеводов.

Второй момент — реализовала ли женщина свой репродуктивный потенциал — рожала ли детей, кормила ли грудью. Есть и ситуации немного обратные, например, многочисленные гормональные стимуляции при ЭКО. Все это — угроза онкологии.

Еще один момент — образ жизни современного человека. Если в советские времена все стремились к браку и моногамным отношениям, то сейчас большинство людей меняют половых партнеров довольно часто. А это путь распространения венерических инфекций и, в свою очередь, предпосылок к онкологическим заболеваниям.

А что Вы скажете про вирус папилломы человека? Действительно ли он так опасен в качестве предпосылки к раку и защитит ли вакцинация от онкологии?

Ю.Н.: 70% населения земного шара имеет эту инфекцию, поэтому сейчас все чаще и больше врачей рекомендуют эту прививку для защиты. В какой-то мере она работает, но важно понимать — онкогенными являются 16 штаммов ВПЧ, а прививка защищает всего от нескольких. То есть, к сожалению, не исключает от заражения и дальнейшего озлокачествления. Но сделать ее все-таки стоит.

А какие способы профилактики Вы можете посоветовать?

Ю.Н.: Вернусь немного в прошлое. Когда я начинала работать в советское время, я много ездила с обследованиями по стране и могу сказать, что раньше мы выявляли предрасположенность к раку гораздо чаще. И это неудивительно, ведь на производствах были обязательными профилактические осмотры раз в год, диспансеризация на производстве, существовали также смотровые кабинеты. Сейчас этого нет, к сожалению. Поэтому я рекомендую самостоятельные визиты к гинекологу раз в год. Это поможет изменить ситуацию, ведь сейчас мы диагностируем рак на 2-3-4 стадии гораздо чаще, чем начальные стадии болезни. И это не очень хорошо с прогнастической точки зрения.

Какое обследование нужно выполнять раз в год?

Ю.Н.: Тут все довольно просто — осмотр гинеколога, цитологическое исследование шейки матки, УЗИ, определение опухолевых маркеров и маммография. Это хороший и очень информативный скрининг.

В заключении хочу попросить Вас дать несколько советов будущим врачам-хирургам. Как Вы полагаете, какими качествами должен обладать специалист, чтобы оперировать с помощью хирургического робота?

Ю.Н.: Я хочу сказать всем молодым ребятам, кто хочет оперировать с помощью робота – это отличное решение. Но все же нужно набраться опыта в классической хирургии, научиться оперировать и делать все, чтобы помочь своему пациенту.